Две истории про приоритеты (#40)

Мне нравятся истории. Они позволяют ухватить сложные абстрактные концепции через доступные аналогии.

В прошлом году в курсе Школы ченджеров по управлению проектами я наткнулся на одну такую историю о сути целеполагания — притчу о банке с камнями, которую в английских источниках еще называют “Jar of Life” или “Big Rocks” story. Тогда у меня не получилось найти первоисточник, но недавно я случайно узнал, что распространилась эта история благодаря книге 1994-го года мастодонта self-help литературы Стивена Кови. Вот она же в переводе на русский:

Как-то раз я присутствовал на семинаре, где инструктор читал лекцию о времени. В какой-то момент он произнес: «Ну а теперь небольшой экзамен». Потом наклонился и, вытащив из-под стола пятилитровую банку с широким горлом, поставил ее на стол рядом с подносом, где уже лежали несколько камней размером с кулак. «Как вы думаете, сколько таких камней войдет в банку?» — спросил он.

Посыпались догадки, а инструктор продолжал: «Ладно, давайте проверим». Он положил в банку один камень, потом другой, третий… Я не помню, сколько он их туда впихнул, но банка наполнилась. Тогда он спросил: «Ну что, банка полна?»

Глядя на камни, все сказали «да».

Он хмыкнул и вытащил из-под стола ведерко с гравием. Высыпав немного гравия в банку, он потряс ее, чтобы гравий проник в пустые промежутки между камнями, усмехнулся и спросил снова: «А теперь банка полная?»

На этот раз мы были начеку и ответили: «Наверное, нет».

«Хорошо!» — сказал он, достал из-под стола ведерко с мелким песком, которым заполнил оставшуюся пустоту между камнями и гравием, и в очередной раз повторил тот же вопрос.

«Нет!» — отвечали мы сквозь хохот.

Инструктор опять произнес: «Хорошо», и налил в банку еще примерно литр воды. «Ну, и что вы думаете по этому поводу?» — спросил он.

Кто-то произнес: «В жизни всегда есть пустоты, которые, хорошенько подумав, можно заполнить».

«Нет, — сказал он, — я имел в виду другое. Если бы я не положил большие камни первыми, осталось бы для них место?»¹

И действительно, вся эти танцы с личным целеполаганием, приоритизацией, фокусировкой как будто нужны исключительно для одной цели — засунуть куда-то «большие камни», а не только «песок». Но здесь важно сделать шаг назад, выйти за пределы аналогии, которую предлагает эта история, и не смотреть на жизнь, как на чемодан, который можно собрать эффективно, а можно не очень. «Большие камни» не имеют большого смысла сами по себе, они нужны нам для того, чтобы добавить согласованность и значимость нашим ежедневным действиям и связать их в какой-то нарратив, в котором нам самим будет комфортнее жить.

В позитивной психологии давно исследуют² конструкт смысла в жизни или meaning in life, состоящий по мнению исследователей из согласованности, значимости и цели (доступно об этом — на Reminder). Но и без специальных терминов и фреймворков всем представителям западной культуры рубежа веков более менее понятно о чем все это. Я специально делаю отсылку к конкретной культуре и конкретному времени, потому что, кажется, так было не всегда и не везде. Ровно с этого начинает свою замечательную книгу «Четыре тысячи недель»³ британский журналист Оливер Беркман, размышляя о восприятии времени средневекового крестьянина, который не имел часов и направления прогресса, а имел лишь годичные циклы. Он едва ли мог подумать, что ему не хватает времени на что-то важное. Но раз уж нам довелось жить именно сейчас, с таким восприятием времени и смысла в жизни, то можно попробовать адаптироваться к этому.

И Беркман рассказывает здесь другую историю, про легендарного инвестора Уоррена Баффетта, которая наверное не такая красивая, как притча о камнях, но проявляет очень важное ее слабое место. Ее я процитирую тоже:

Личный пилот задает известному своей проницательностью инвестору вопрос о том, как расставлять приоритеты. Меня так и подмывает написать: «Просто управляйте самолетом!» Но, похоже, действие происходило не во время полета, потому что Баффетт дал ему другой совет. Он сказал пилоту составить список из 25 вещей, которых он хочет от жизни, а потом расставить их по порядку от наиболее до наименее важных. Вокруг первых пяти, утверждает Баффетт, и нужно организовать свое время. Но в отличие от того, что пилот, возможно, ожидал услышать, оставшиеся 20 — не приоритеты второй очереди, к которым нужно обращаться, как только представится возможность. Ничего подобного, якобы сказал Баффетт. На самом деле это вещи, которых он должен всячески избегать любой ценой. Потому что это всего лишь амбиции: они недостаточно важны для него, чтобы строить вокруг них жизнь, но достаточно соблазнительны, чтобы отвлечь его от главного.³

«Недостаточно важны, но достаточно соблазнительны» — звучит очень метко. Выстроить целеполагание от важных приоритетов и ценностей действительно не так уж сложно, это как будто довольно инструментальная задача. А вот ограничить свои собственные приоритеты и интересы — это уже, по-моему, значительно сложнее. За этот год лично у меня отсеялось несколько тех самых соблазнительных целей и занятий, которые просто не получилось забрать с собой из Москвы. До этого примерно тоже самое происходило при резкой смене контекста, например, при поступлении в институт. И тогда, и сейчас, я смотрел на это как на временную ситуацию, поэтому было не так жалко. И пространство в голове, и время в неделе, которые высвободились при этом, дало почву для личных проектов, вроде этой рассылки.

Эти две истории о личном целеполагании легко запомнить или пересказать, а еще они хорошо ладят с более прикладными инструментами из моих предыдущих текстов (раз и два). Слепое пятно, куда можно двинуться дальше — это теории идентичности и, в частности, концепция онтологической безопасности (ontological security) или нарративная концепция личности, которые наверное могут объяснить, почему отказаться от части прошлого бывает так сложно.